Главная › Новости

Обзор: французская литературная сенсация изображает ужасы войны глазами сенегальца

Опубликовано: 23.05.2023

Обзор: французская литературная сенсация изображает ужасы войны глазами сенегальца

Вы также можете прослушать статью в аудиоверсии.

«Мгновенное безумие заставляет забыть о реальности пуль. Мгновенное безумие имеет мужество для сестры. Однако, когда вы производите впечатление, что вы сумасшедший все время, непрерывно и беспрерывно, то вы вселяете страх даже в своих собственных друзей на войне. Ты уже не брат мужества, для которого всякая смерть коротка, а верный друг смерти, ее сообщник, ее больше, чем брат».

Французская литературная сенсация вышла на чешском языке Ночью вся кровь черная (перевод Томаша Гавела, Арго), получивший две важные литературные премии: Гонкуровскую премию лицеев и Международную Букеровскую премию. Французский писатель Давид Диоп, выросший в Сенегале, описывает военный опыт глазами сенегальского солдата по имени Альф Ндиайе.

Ищете больше хороших книг?

Ознакомьтесь с нашими летними рекомендациями.

Когда на глазах у Альфы умирает его лучшая подруга Мадемба, страдания которой он не может ускорить, Альфа начинает мстить за смерть близкого человека. Он бросается в драки и отрубает руки своим врагам. Его товарищи сначала хвалят его за такое поведение и отмечают кровожадность Альфа. Однако через некоторое время они начинают бояться его, избегают его и в конце концов отсылают его выздоравливать («Им надоело седьмой отрубленной рукой. Им всем надоело, как бледным солдатам, так и шоколадным солдатам».).

Вскоре Альфа понимает, что главная проблема его товарищей-бойцов заключается не в ярости как таковой, а в ее отголосках, от которых невозможно избавиться даже после битвы. Когда Альфа неоднократно возвращает отрубленные руки врагов, он нарушает хрупкий покой: «После боя мы снова относимся к врагу как к человеку. Мы не можем долго наслаждаться страхом врага на той стороне, потому что боимся сами. Отрубленные руки — это страх, приходящий в окоп извне».

При этом, конечно, возникает вопрос, где начинается безумие. И если все-таки яростный Альфа, сталкивающий своих товарищей с ужасами войны, ненамного проницательнее тех, кто после боя пытается вернуться к нормальному мышлению.

Нападение на писателя Салмана Рушди

Как это связано со свободой слова? А какие книги Рушди читать?

Хотя Альфа попал в ловушку ослепляющей ярости, которая, по-видимому, помогает ему справиться с чувством вины и непрожитой скорбью, он также способен аналитически анализировать свою ситуацию. Чем дольше Альфа говорит, тем очевиднее становится, что чувство ответственности перед погибшим другом вышло далеко за рамки самой войны. Альфа в первую очередь помог ему попасть в драфт, и в то же время он обвиняет желание Мадембо покрасоваться в бою в том, что Альфа спровоцировал его, ставя под сомнение храбрость своего друга. В какой-то момент он описывает, что знал, что Мадемба завидовала его красоте и интересу к женщинам. А постоянное колдовство Альфа над мертвыми приводит к удивительной связи между двумя друзьями, которую лучше всего может передать литература.

В интервью The Guardian писатель Давид Диоп отметил, что когда он пытался отследить письма, написанные домой западноафриканскими солдатами из французских колоний, он ничего не нашел — только безличные, административные письма. Таким образом, поправку Диопа можно понять, с одной стороны, как попытку дать голос этой группе, пролившей кровь в окопах Первой мировой войны. В то же время, однако, важно, чтобы Диоп показал, почему Альфа, Мадемба и им подобные решили в первую очередь поступить на военную службу: «Война — это возможность выбраться из Гандиола. Даст Бог, вернемся живыми и здоровыми. Когда мы станем гражданами Франции, мы поселимся в Сен-Луи. Мы будем заниматься бизнесом». Вид статуса французского гражданина и связанный с ним уровень жизни поверг пару друзей в ад на земле.

Изменит ли книжный TikTok литературу?

Читайте следующую часть социокультурного бюллетеня Матоуша Хрдины Pod čarou.

Тем не менее важно подчеркнуть, что Ночью вся кровь черная не проза пытается анализировать социально-исторический контекст. Диоп даже избегает дат, мест или названий конкретных сражений. Его намерение иное: запустить мощный поток, который захлестнет читателей вихрем бурных эмоций. Сам Диоп отмечает, что многие солдаты даже не знали, где именно они находятся на фронте. Их единственная достоверная реальность была внутренней.

В то же время Диоп тематизирует в своей новелле расизм, который, однако, Альфа улавливает и работает с ним по-своему. Он говорит, что взял на себя роль непослушного «дикаря». Он осознает страх своих врагов (но и своих товарищей, которых скоро начнет пугать агрессивность Альфа) и относится к их представлению о дикаре как к некоему театральному реквизиту или, возможно, костюму, в котором он может парадоксальным образом двигаться как он хочет.

Диоп отмечает, что с сенегальскими солдатами был связан ряд предрассудков и противоречий. Сенегальского солдата представили во Франции не только как спасителя родины, но и как ребенка-переростка. В то время как враги были кровожадны и свирепы, сенегальские солдаты, сражавшиеся за Францию, были максимально наивны.

Таким образом, ужас и отвращение, которые вызывает Альфа, могут быть результатом нарушения этой удобной схемы. «Этот шоколад странный», — говорят белые солдаты.

Существенную роль играет работа с языком, когда Диоп в коротких предложениях внутреннего монолога вызывает упрощенный французский, который преподносился африканским солдатам с намерением, чтобы они как можно точнее выполняли приказы в окопах. Повторение и краткость несколько ослабевают в отрывках, где Альфа возвращается в своих воспоминаниях домой, в довоенное время. Однако он не пытается найти утешение в прежней жизни — воспоминания часто являются лишь очередным подтверждением того, почему он так непростительно подвел своего друга.

Быстрота речи Альфа, таким образом, в конечном счете может быть понята как попытка простить себя и найти в этом самом голосе — в котором ему было бы отказано в других, «нелитературных» условиях — способ переписать свою судьбу.