Кошмар процесса Кафки как метафора или что-то еще?
Опубликовано: 28.10.2023
Кошмар процесса Кафки как метафора или что-то еще?
Хотя это, кажется, венчающее произведение Кафки,Процессоставался незавершенным до его смерти. Я этого не знал, но я увидел это сам, когда, читая эту книгу (ДОБРОВСКИЙ, 2014, омега-издание), я наткнулся на редакционные пометки в тексте типа «Эта глава не завершена "[( 14501)] или когда я просматривал тексты неоконченных глав и удаленных автором в конце частей. Еще я читал в Википедии, что этот неоконченный роман опубликовал Кафка. "давний спутник Макса Брода с юности и взрослой жизни, несмотря на явное желание автора никогда не публиковать роман после его смерти."
Надеюсь, это не звучит слишком самонадеянно, и я не имею в виду ничего плохого, но, возможно, Броду следовало уважать пожелания своего друга. Я предполагаю, что у Кафки определенно были причины желать этого. Возможно, его не устроило содержание и он почувствовал, что в тексте чего-то не хватает? Сложно сказать. Мы никогда не узнаем.
Путаница, абсурд и бессмысленность
Но в чем я абсолютно уверен, так это в том, чтоПроцессостаётся непонятым с моей стороны.Путаница. Абсурд. Ерунда.Именно эти слова пришли мне в голову при чтении книги. Должна ли книга отражать путаницу, абсурдность и бессмысленность жизни? Я не знаю. Мне действительно очень сложно найти в книге какой-то скрытый смысл. Возможно, его там даже нет.
В конце концов, почему одного абсурда не может быть достаточно и зачем продолжать искать какой-то более глубокий смысл, верно? Я не имею в виду это в плохом смысле, наоборот, я делаю это заявление как человек, которому очень нравится формат очевидных (гениальных) литературных головоломок (как насчетАвтостопом по Галактике[(14501) )] илиПлоская Земля[(14501)] Терри Пратчетта?). Но с Процессом все было немного по-другому. Я не наслаждался абсурдом, пока читал это. Напротив, что-то во всем этом меня очень беспокоило.
Метафора… но для чего?
Пытаясь докопаться до сути, я с самого начала тешил мыслью, что, возможно, это все метафора и происходит это только в голове главного героя, прокурора Йозефа К., который, возможно, и судит. сам, не признавая почему. Наконец, многие из описанных сцен казались вполнефантастическими(например, «похищение/похищение» молодой уборщицы студентом юридического факультета и посыльным следственного судьи или ее выход во время первого допрос К. или допросы, напоминающие дуэль в сумасшедшем доме и т. д.). Сюжет обычно изображается так, как будто это был плохой и абсурдный сон. Но, может быть, все это всего лишь знаменитыйкафка, верно?
С другой стороны, некоторые вещи совершенно очевидны из текста. Например, филиппика против чиновников и бюрократии, пронизывающая все произведение, а также абсурдность судебного процесса, изображенного как зубчатое колесо, которое движется без всякого оглядки на тех, кого оно касается.
В чем на самом деле заключался этот процесс? Хороший вопрос. Я так понимаю, это не так уж и важно. По словам одного из персонажей«[…] разбирательство вдруг превращается в приговор […]»так или иначе.
Процесс инквизиции во всей своейкрасоте
Тем не менее Кафке удалось впечатляюще изобразить суть инквизиторского, секретного и секретного процесса во всей его извращеннойкрасоте. Суд без каких-либо процессуальных гарантий для подсудимого. Как будто Кафка взял все принципы, на которых сегодня стоит правовой порядок, и перевернул их с ног на голову. Это очень мощное напоминание о том, что то, что мы считаемабсолютным основаниемс точки зрения процессуальных принципов, конечно, не должно быть самоочевидным (и исторически это не так, но сегодняшняя ситуация также должна была сложиться). от чего-то).
Следственный, тайный и закрытый процесс имеет свою специфику. Так, например, что подсудимый вообще не знает, о чем идет речь. Ведь из этого следуют другие нелепости. Ответчик может податьпредставлениепо своему делу. Но именно потому, что разбирательство закрыто для публики и обычно неизвестно, против чего должно быть такое заявление, на первых стадиях разбирательства оно может просто содержать что-то, что может иметь важное значение. Как к этому приходят юристы?
Если говорить о них, то с ними тоже сложнее,"защита фактически не допускается законом, а лишь претерпевает [...] даже сомнительно, следует ли толковать соответствующее место в законе на хотя бы в том смысле, что она страдает.»Не то чтобы адвокат мог существенно помочь подсудимой. Ну уж точно не через официальнуюподачу, тщательно подготовленную и полную латыни. Нет, помочь обвиняемому можно только путем неформального закулисного давления и знакомств (опять же словами одного из персонажей:«[…] закон говорит, что невиновный оправдан, а напротив, в нем нет ничего, на что можно было бы как-то повлиять на судью. Но я узнал как раз обратное. Я не знаю ни одного настоящего оправдательного приговора, но знаю множество влияний». [(14501)]).
Что касается самого суда, то он тоже довольно странный. Из текста создается впечатление, что существуют ещевидысудебных систем, так или иначе отделенных от государства (по крайней мере, это следует из обозначенных реакций персонажей в конце книги, когда приставы ведут К. и проходят мимо жандарма – реального органа государственной власти). Но тогда возникает вопрос, а для чего вообще нужен суд? Из чего проистекает его право судить? К этому добавляется еще одна странность, а именно то, что помещения суда располагаются по-разному в жилых домах на участке? Как сказал классик:Я это прекрасно понимаю, я не могу этого сказать.
Камю — второй Кафка?
Короче говоря, Кафке очень причудливо удалось изобразить абсурдность процесса без каких-либо процессуальных гарантий для подсудимого. Пусть это будет для нас предостережением, и поэтому давайте наслаждаться роскошью, которую предоставляют нам все наши нынешние правовые принципы, относительно глубоко укоренившиеся в нашем правовом порядке.
С другой стороны, простого наличия процессуальных гарантий илиправильногоустановления этих основных принципов строительства само по себе недостаточно. Камю сделал это безупречно в своейИностранцы, чтобы указать на абсурдность процесса, в котором гарантируются все процедурные правила. Снимаю шляпу. Эти двое могли поговорить. Я не знаю, хочу ли я быть там.